Решив этот вопрос и не найдя затруднений, набрал Марину.

— У меня есть к тебе разговор, — произнес я, как только она ответила.

— Ого! С места в карьер? Что случилось? Как Кэт? Она уже была на встрече?

— Только приехали, отдыхает. Не тревожь ее пока.

— Что случилось? — В голосе слышалось искреннее беспокойство и за это я простил ей хамоватость.

— Расстроилась, что ее ничтожество подписало договор, обязуясь написать книгу.

— Пришли мне его, я посмотрю.

— Я уже сам его изучил. Книгу нужно предоставить через полгода, объемом не меньше десяти а/л. Аванс — миллион, по завершении еще два.

— Да ладно?! Катька в ахере от размера гонорара?

— Она пока в шоке от того, что если книги не будет, то по договору они должны будут сами выплатить в качестве штрафа эту сумму.

— Мать твою! — ошарашенно выдохнули мне в ухо. — Скажи ей, что я что-нибудь придумаю. Да за десятую часть аванса найду ей литературного негра, который напишет любую байду на заданную тему!

— Не совсем понимаю, о чем ты, но не нужно. Я это решу. Хотел поговорить по другому поводу.

— Слушаю тебя.

— Как можно использовать мою способность понимать любой язык? Может, требуется кому прочитать редкие манускрипты за приличное вознаграждение?

— Эм-м… не знаю насчет манускриптов, но в принципе это можно использовать. Я в бюро переводов не так давно сеть настраивала, могу поинтересоваться, не нужен ли им крутой специалист. Только зачем это тебе?

— Не хочу быть нахлебником.

— Уважаю твою позицию. Я поговорю, — после небольшой заминки пообещала Марина и вздохнула. — Эх, только вот почему Кэт с такими мужчинами не везет?

— Почему не везет? У нее есть я, и я ее не обижу.

— Ты же испаришься как сизый дым, при первой возможности вернувшись домой, и она опять останется с тем нюней. До сих пор не понимаю, что она в нем нашла! Мужик ни рыба ни мясо, да с авторитарной мамочкой в нагрузку.

Не найдя что ответить, скинул вызов. Слова царапнули, и я в раздражении поднялся, подошел к окну. Не пойму, что мне так не понравилось в сказанном, буквально вывернуло все нутро?! С оценкой хозяина моего нынешнего тела не поспоришь. И в остальном разве она не права? Я желаю вернуться домой и воспользуюсь первой же возможностью не задумываясь.

Тогда в чем дело? При мыслях о доме никакого внутреннего возмущения я не почувствовал. Не понравилось, что это тело вновь займет муженек Катрин? Да, стоит признаться себе: крайне не нравится! Я считаю, что она достойна лучшего, и до сих пор не понимаю, чем это недоразумение, а не мужик, умудрился завоевать такую женщину.

Но слишком сильная у меня была реакция на последние слова, значит, дело не только в этом. Неужели взыграла капля драконьей крови, что я получил при привязке моего Иррсана? Драконы никогда не отдают то, что считают собственностью, ревностно храня и оберегая свои сокровища. Дело даже не в самой моей крови, тело же здесь другое. После ритуала данная особенность отразилась на ментальном уровне моей сущности.

Эта черта в характере дракона и у меня стала преобладать, доставляя неудобства. Я именно потому прекратил дальнейшие завоевания, ограничившись нынешними границами своей империи. Чем она больше, тем чаще в разных ее концах будут вспыхивать восстания или конфликты с соседями, а я не хочу погрязнуть в бесконечных войнах, ведь ни клочка земли не уступлю. Присоединяя новые территории, начну считать их своими, и так можно расширяться до бесконечности.

Похоже, Катрин допустила ошибку, понукая меня относиться к Василисе как к родной дочери. Внутренне я согласился с ее доводами, что раз я в этом теле, то по крови, которая течет в этих жилах, девочка — частичка меня. Родная кровь. И я как-то подсознательно ощутил ее своей, взял под свою защиту и принял в близкий круг. Ее и ее мать.

Не зря у меня все в душе перевернулось, стоило увидеть Катрин сидящей на ступеньках и горько плачущей. Полыхнуло от мысли, что ее посмели обидеть. Внутри поднималось что-то яростное, первобытное, по мощи сравнимое с магией, которой я обладал. Хотелось уничтожить всех, кто посмел довести ее до такого состояния. Лишь упоминание имени мужа остановило темную волну, требующую возмездия. Понимал, что до него мне пока не дотянуться.

Пора было признаться себе, что эта женщина и девочка зацепили что-то в моей душе. В жизни у меня женщин было не счесть. Я играл с ними, увлекался, терял интерес, но, кажется, еще ни одна не вызывала у меня желания оберегать и заботиться. Никого из них я не признавал своей, зная, что они лишь временные игрушки, которыми можно поделиться с друзьями, подарить, заменить новыми. Не понимал, зачем кто-то ограничивает себя одной женщиной, когда можно жить, наслаждаясь разнообразием.

С Катрин и Василисой изначально было все по-другому. Я сразу оказался в положении, когда нужно воспринимать их своей семьей. Только появившись в этом мире, я мог бы спокойно пытать женщину, в доме которой очутился, добывая нужную информацию, — но когда на меня налетела маленькая фурия, доверчиво обнимая и называя папой, опустились руки. Беззащитного ребенка я бы не обидел никогда.

Сам не заметил, как за короткий срок эта маленькая девочка с огромными васильковыми глазами пробралась в мое сердце, минуя все бастионы. Да и Катрин сумела вызвать к себе уважение своим поведением, поступками, стойкостью. Чем ближе я знакомился с ней, тем интересней мне становилось. В конце концов женщина, заставившая меня готовить и заниматься уборкой, не может быть ординарной!

Чего только стоит одна сегодняшняя игра в снежки… Мы же резвились как дети! Для меня такое вообще было впервые. Слишком рано проснулись силы, и мне нужно было учиться контролю над ними. Я никогда не играл вот так с детьми, ведь в любой момент мог потерять контроль и случайно вместе со снежком кинуть огнем или снести воздушной плетью, покалечить. Во мне с ранних лет воспитывали ответственность, а когда подрос, стало уже не до дурачеств. Сейчас же никому и в голову не придет кинуть в меня снежком. Самоубийц нет.

А Катрин временами ведет себя как сорванец, не обращая внимания, кто и что о ней подумает. И из одежды предпочитает брюки, и работу себе выбрала необычную: преподавать женщинам самозащиту, и семью содержит как мужчина.

Я впервые за все время увидел в ней привлекательную женщину только сегодня, когда она вышла вся такая красивая в платье. Сногсшибательное зрелище! Особенно когда ничего такого не ожидаешь. А еще впервые увидел ее слабой и ранимой. Раньше меня не трогали женские слезы, а вот ее плачущей спокойно видеть не смог. Она рождала желание защитить, позаботиться о ней.

Стоит признать, что я не смогу уйти из этого дома не оглядываясь, просто вычеркнуть их из своей памяти. Я раньше как-то не интересовался порталами в другие миры. В древних манускриптах читал упоминания о них, но мне было без разницы. Всегда считал, что не стоит бездумно открывать незнакомые двери, когда не знаешь, что за ними ждет. Но теперь у меня появился стимул найти путь в этот мир. Хочется вернуться сюда уже собой и отблагодарить за приют. И, если Катрин и Василиса захотят, пригласить в мой мир, где в моих силах их обеспечить всем.

Мелькнула мысль, что, останься моя магия при мне, я смог бы попробовать вернуться обратно. Например, попытаться открыть портал, настроенный на Иррсана, моего дракона. Не просто так в древности драконов считали способными ходить между мирами, а людей, связанных с ними, называли проводниками.

Ритуал, объединивший нас, создал сильную связь между нашими сущностями, и я убежден, что эта связь не ограничивается пределами одного мира. Но я заперт в теле, в котором нет и капли магии, отрезан от энергетических потоков, и нет сил воззвать к своему собрату…

Ничего, что-нибудь придумаю. Я не умею сдаваться, иначе бы никогда не стал властелином Алуанской империи.

Глава 27

Катерина Соколова

Кажется, во мне кончился завод. Ничего не хотелось. Так бы и лежала без движения, закутавшись в мягкий плед. Впервые я позволила себе столь откровенно забить на работу. И дело не в Азарате. Я могла бы вскинуться и сказать, что он мне не указ, нечего распоряжаться, сама знаю, что мне делать. Меня вообще по жизни бесят властные мужчины, но вот он — редкий случай, когда я рада подчиниться. Может, потому что это связано с заботой обо мне?